В этом спектакле есть сцена, когда гонец спешивается с коня, приближается к Бруту и говорит, что Цезарь требует его немедленно к себе. Тот отвечает: «Через минуту я буду готов. Иди, ступай!» Гонец хочет уйти, но не может сдвинуться с места. Оказывается, господа артисты успели его привязать. Начался гомерический хохот. Смеялся даже Станиславский. Правда, инициаторам этой шутки был потом вынесен выговор.
Я знаю случаи, когда актер, выбегая на сцену, должен был быстро надеть галоши, а они оказывались прибитыми гвоздями к полу. Или вместо телеграммы, которую вы ждете, могли принести на подносе сапожную щетку. А из-за кулис на все это безобразие смотрели жадные, веселые глаза, тут главное выдержать и не засмеяться — а то пропало все дело.
В Малом театре был замечательный актер Осип Андреевич Правдин. Он играл крупные роли. В том числе в пьесе Островского «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский». Это одна из его исторических пьес. Она играется редко. Осип Андреевич играл Василия Шуйского очень выразительно. У него был огромный темперамент и убедительность, но имелся и один недостаток — хромала дикция. В спектакле была сцена, когда Шуйский в Тронном зале принимает Боярскую думу и представителей разных городов. Правдин сидел на троне, а вся, как принято говорить, массовка стояла на коленях, лицом к царю, а задом к зрительному залу. Ощущение было такое, что они заполнили всю сцену. Кончается аудиенция, и царь, обращаясь к ним, должен произнести: «Идите с богом!» То ли он оговорился, то ли его подвела дикция, но вместо слова «идите» у него получилось совсем иное, матерное слово, воспроизвести которое мне не позволяет моя интеллигентность, но полагаю, что все поймут, что именно он произнес. Когда это слово прозвучало, в зрительном зале начались смешки, а вся масса бояр и простых людей на сцене стала колыхаться от хохота, не в состоянии сдвинуться с места.