Жизнь кипела. Конечно, появилась масса жуликов и проходимцев, но тем не менее было ощущение, что возобновилась нормальная жизнь. Мы приоделись. Мама любила красивые наряды — ей купили каракулевую шубу. Она стала одеваться у дорогих известных портних, покупать обувь в фирменных магазинах.
Родители были людьми совершенно аполитичными. Папа занимался своей профессией, никогда не вступал ни в какую партию. Я в Москве пошел в школу. Это бывшая немецкая школа «Петершуле» в Петроверигском переулке. Недалеко стояло красивое готическое здание — немецкая кирха. Правда, к моменту моего появления школа уже утратила свое немецкое имя и называлась весьма буднично — школой № 36. Но все-таки она отличалась от типовых советских школ. В ней были большие, просторные классы с хорошими пособиями, широкие коридоры. Главное же, что в ней еще остались прежние учителя. Мой учитель герр Зейц — старый обрусевший немец. Он очень хорошо ко мне относился и возмущался моим наплевательским отношением к немецкому языку, который он преподавал. Мне почему-то, действительно, не хотелось учить немецкий, ко мне даже домой приходил репетитор немецкого, но и это не помогло. Французским Же я дома занимался довольно успешно.
Вообще, учителя у нас были прекрасные. Учитель географии Александр Сергеевич Соловьев жил прямо в школе со своей женой Юлией Яковлевной, которая преподавала математику. Он на свою учительскую зарплату в дореволюционное время каждый год покупал себе билет через компанию Кука и совершал путешествия. Объездил весь мир. Был в экзотических местах, добрался даже до Африки. Он рассказывал нам о своих поездках чрезвычайно увлекательно. Мне это было очень интересно.