Его иногда не узнавали даже партнеры. Так актриса Вера Юренева вспоминала, как они вместе играли в одном спектакле, но по ходу действия встречались только в третьем акте. В суматохе премьеры, спеша к выходу, она налетела в коридоре на какого-то пергаментно-бледного старика аристократического вида во фраке. У нее мелькнула раздраженная мысль: «Пора бы, наконец, не пускать за кулисы во время спектакля разных городских меценатов». Каково же было ее удивление, когда, выйдя на сцену в следующем акте, она увидела этого самого пергаментного старика, сидящего за письменным столом. Это оказался Степан Леонидович.
Его изобретательность не знала границ. Он был любимцем публики. Зрители испытывали восторг не только от его актерского мастерства, но и от того, что ощущали радость, которую он сам испытывал на сцене.
Кузнецов играл и в сборных спектаклях в Большом театре. В «Живом трупе» был Федором Протасовым. На своем юбилейном вечере он играл Фамусова. Я, конечно, не мог пропустить такое зрелище. Собралась вся театральная Москва — и полный провал. Фамусов у него не получился, конечно, он играл превосходно, но от Кузнецова все ожидали большего.
Не знаю, насколько это верно, но я слышал от многих актеров Малого театра, что он женился на молодой актрисе и сделал себе какую-то операцию по омоложению. Операция оказалась неудачной, и он вскоре умер. В его лице Россия потеряла одного из самых замечательных своих актеров. После него не осталось ни книг, ни учеников, ни каких-либо записей. Он ни перед кем не распахнул двери в тайны своего творчества. Все его актерское богатство кануло в лету. Могу только пожалеть тех, кто никогда не видел его на сцене и не испытал истинного наслаждения.