Группа ведущих артистов, куда входил и я, остановилась в «Астории». В холле гостиницы встречаю Мишу Брохеса. Разумеется, он был вместе с Вертинским. Они собирались посмотреть на Ленфильме еще не вышедший на экраны фильм «Садко», в котором в роли птицы Феникс снялась жена Александра Николаевича, а вечером у них был шефский концерт в Доме ветеранов сцены. Следующий день они хотели посвятить Эрмитажу и театру Товстоногова!
Вертинский встретил меня очень приветливо и предложил позавтракать вместе. Я с радостью откликнулся и попросил взять меня с собой на концерт. Александр Николаевич милостиво согласился, что привело меня в телячий восторг. Стоит ли говорить о том триумфе, который выпал на долю Вертинского в Доме ветеранов. Он целый час пел свои лучшие песни. Людей охватил какой-то экстаз. На глазах у многих стояли слезы.
На обратном пути в машине Александр Николаевич был очень оживлен, шутил, рассказывал, как в Шанхае и Харбине от одного ночного клуба до другого он перебирался на рикше. Потом вдруг сказал, что ему нездоровится.
— В ресторан не пойдем. Поужинаем в номере. Мишенька, закажите что-нибудь полегче — судак по-польски, шампиньоны в сметане и бокал белого вина.
После концерта он позволял себе поесть. Его стройная фигура от этого не портилась. Приехали. Я выпалил целую обойму восторгов и благодарностей, и мы распрощались. Примерно через полчаса звонок. Брохес спрашивает, нет ли у меня нитроглицерина — у Александра Николаевича боли за грудиной.