Надо сказать, что в Главреперткоме отделом драматургии заведовал критик В. Блюм. Впоследствии он публично выступил с тезисом, что советскому народу сатира не нужна… Впрочем, говорить обо всей обстановке в искусстве 20-х годов я не берусь. О спектакле Булгакова сказано уже очень много и уже давно известно, что эта постановка во МХАТе являлась для молодежи тем же, чем в свое время для «стариков» «Чайка». Вспоминая этот знаменитый спектакль, я прежде всего вижу молоденького Михаила Яншина в роли Лариосика. Этот кузен из Житомира в расстегнутой гимназической тужурке, с черным бантом, явившийся в охваченный бурями революции Киев в семью Турбиных, был уморителен до предела. Мне казалось, что этот студентик — смешной, чистый, трогательный, с нелепыми большими руками — воистину робеет и недоумевает, невпопад смеется, влюбляется в Елену и хмелеет от большой дозы водки, которую впервые влил в себя. Зал неизменно взрывался смехом и аплодисментами, когда в сцене Елены и Шервинского он говорил: «Не целуйтесь, а то меня тошнит!» Кроме Яншина в театре с огромным успехом изумительно играли Н. Хмелев, В. Соколова, Б. Добронравов, М. Прудкин и другие.
В Москве в это время было обилие студий. Они вырастали, словно грибы после теплого летнего дождя. Только у Московского Художественного театра было четыре студии. Затем Первая студия превратилась во МХАТ 2-ой, Третья — в Театр им. Евг. Вахтангова, Четвертая — в Реалистический театр. Кроме того, существовала Музыкальная студия Художественного театра. Там шли оперетты -«Дочь мадам Анго» Лекока, в которой пели Барсова и Озеров, первый драматический тенор Большого театра, «Карменсита» по Мериме, в которой главную роль играла Ольга Владимировна Бакланова, необыкновенная красавица, «Перикола» Оффенбаха. Мне очень нравилась и «Лисистрата» Аристофана. В ней речь шла о том, что греки воевали друг с другом, а женщины оставались одни.