Кремлевские куранты

Михаил Брохес… Блестящий пианист, постоянный аккомпаниатор Александра Николаевича Вертинского. Он рассказывал мне, как их свела судьба.

Брохес окончил ленинградскую консерваторию по классу фортепьяно. Считался очень способным пианистом.

Необыкновенный стол

Я пригляделся и заметил одну любопытную деталь — ее грудь выглядела необыкновенно большой. Выяснилось, что в бюстгальтере она держала деньги, и нем&чые, потому что по-прежнему продолжала собирать картины. Куда бы она ни приезжала, она находила каких-то людей, которые продавали картины, и покупала их.

В начале 60-х годов началась кампания по обслуживанию строек коммунизма. Министерство культуры издало приказ о том, что на новостройку века для поддержания энтузиазма необходимо послать артистов.

Народный артист

Алексей Филиппович почему-то очень боялся летать. Заставить его сесть в самолет немыслимо. Как-то маршрут нашей гастрольной поездки проходил по Волге — мы проплыли от Москвы до Астрахани. Выступали во всех волжских городах. Принимали везде с восторгом.

Нынче здесь, завтра там

Михаил Давидовыч очень любил девочек, он называл их «кадра», но искать «кадру» самому было непрестижно. Директора филармоний знали об этой его слабости и, как могли, помогали ему в этом вопросе. Например, в Омске существовал целый комбинат, где были проверенные девочки, обслуживающие гастролеров. Директор филармонии Юровский сам был страшным бабником. Они с помощником по фамилии Черник все организовывали для Михаила Давидовича.

Последние годы

Несколько раз я выступал вместе с певцом Михаилом Александровичем. Голос у него волшебный. В молодости он был кантором. Эмигрировав в Америку, тоже какое-то время пел в синагоге. Он всегда берег голос, и сумел сохранить его до старости.

Долголетние отношения

Благодаря совместной работе с Верой Марецкой, я стал общаться и с Ростиславом Яновичем Пляттом — замечательным актером и очень доброжелательным человеком. Не знавшим близко Плятта трудно было угадать в этом высоком, элегантном, ладно скроенном интеллигентном человеке отчаянного балагура-заводилу и философа. Его отец, также как и мой, был адвокатом. В свое время даже по роду службы защищал кого-то во время очередного громкого политического процесса.