Воспоминания в моей жизни

Мария Осиповна Кнебель — человек бесконечно преданный театру, посвятивший ему всю жизнь, воспитавший множество учеников… Стойкость ее перед жизнью достойна восхищения. О ее судьбе можно было бы написать пьесу. Я же ограничусь всего лишь небольшим рассказом.

Так сложилась моя судьба, что я знал Марию Осиповну на протяжении многих лет. Первый раз увидел ее в спектакле МХАТа.

В гостях у Чехова

Она рассказала нам, как спасла музей от немцев. Когда они заняли Ялту, она пошла к самому бургомистру, и он дал указание не трогать в Доме Чехова ни одного гвоздя. Марья Павловна отвела нас в свою комнату и стала угощать чаем с бело-розовой пастилой. Мы пили чай с ощущением чего-то ирреального.

Гибели театра

У нас был уже приличный репертуар — «Мачеха» Бальзака, «Призвание» Штейна и Кузнецова о послевоенной жизни. Там я исполнял одну из центральных ролей — человека, который нашел залежи вольфрама. В спектакле Эфроса «Прага остается моей» по «Репортажу с петлей на шее» я играл фашиста — главного противника Фучика, человека, который фашизм возводил в политическую догму. Все это было свежо в памяти, и публика принимала спектакль очень эмоционально.

Детский театр

Кнебель после смерти Хмелева ушла из МХАТа и взяла руководство Театром ЦДКЖ в свои руки. Она набрала труппу Ставила сама спектакли и приглашала хороших режиссеров. Так, свой дипломный спектакль о Фучике поставил здесь Анатолий Эфрос.

Так сложилось, что и Мария Осиповна не задержалась у нас. В театре, как и в жизни, многое решает «господин случай». Так произошло и на сей раз. Директор попросил ее взять в качестве актрисы девушку, работавшую у него секретарем. Мария Осиповна подумала и приняла соломоново решение — предложила художественному совету сразу же ввести ее в готовый спектакль и взять с собой в поездку, а потом, после возвращения, в Москве, посмотреть ее работу и окончательно решить этот вопрос.

Интересный собеседник

Вскоре Дикий начал сниматься в «Адмирале Нахимове», где сыграл главную роль. «Маскарад» отложили. Он так и не вышел. Наша труппа распалась, и я договорился ехать со спектаклем «Мачеха» Бальзака на Дальний Восток.

Дороги дальние

Его спектакли казались пиршеством, вакханалией таланта, и совсем немногие замечали железную логику их построения. Дикий не признавал стихийности в своей практике. «Искусство режиссуры есть искусство логики», — утверждал он. Его афоризмы гуляли по всей Москве — «Театральность — оправданная невероятность», «Секунда во времени и вершок в пространстве существенны для судьбы спектакля», «В театре дважды два — тридцать семь с половиной».

Его дарование казалось неисчерпаемым. Его творческая смелость не знала границ.