Новый год

Атмосфера Москвы в тридцатые годы стремительно менялась. В 1931 году газеты писали: «Москва деятельно готовится к перевыборам…

Стопроцентное участие трудящихся в перевыборах — вот лозунг дня… Между театрами заключается договор — на лучшее проведение кампании… Театр им. Мейерхольда вызывает ГОСЕТ1 на 100-процентную явку избирателей на общее собрание, на сбор ценных предложений к наказам и на выдвижение лучших ударников производства г. Москвы в райсоветы». Вот такие были лозунги.

Наступила эпоха соцсоревнований и ударничества. В это движение включился и Малый театр.

Папироска в зубах

Деятельность Дома актера прервала война, а после войны там вновь забурлила жизнь. Премьеры кинофильмов, творческие вечера, капустники, встречи Нового года… Записаться на них было очень трудно — для этого надо было иметь личные связи. Пользуясь ими и приязнью директора Дома актера Александра Эскина, я тоже несколько раз участвовал в этих новогодних праздниках. Это было всегда весело: подарки, игры, фанты, танцы, капустники, между закусками и вторым блюдом — концерт, затем десерт, мороженое, и так до шести утра.

Театральная Москва

Но там не только выпивали и закусывали, но и обсуждали все театральные новости. Мы, молодые актеры, постоянно приходили туда. Существовала даже специальная секция юных актеров — юнсек-ция, где я был заместителем председателя. В клубе обязательно появлялись все приезжие знаменитости. Мы привозили их на извозчике, и они выступали перед собравшимися.

Театральный клуб

Когда мы с Ермоловским театром в период нашею передвижничества поехали на очередные гастроли, с нами отправился и помощник режиссера Володя Роговской. Он как и Борис Михайлович, был невысоким и необычайно шустрым. Мы остановились в какой-то избе, и он сразу же, сходу начал ухаживать за хозяйкой — здоровенной бабищей, кровь с молоком. Его ухаживания, видимо, увенчались успехом, потому что хозяйка наутро дала ему такую характеристику: «Ведь вот как бывает, человека на копейку, а удали до черта». Так вот о Филиппове тоже можно сказать, что у него «удали было до черта».

Театральная Москва жила шумно.

Последняя ночь Маяковского

Причина оказалась простой — в пропуске юрисконсульта Гоштовта по ошибке назвали Говняшовым. Готовы был человеком обидчивым и показать ему этот пропуск никто не решился. Была предпринята целая экспедиция, чтобы Говняшов смог снова превратиться в Гоштовта.

По вечерам маленькая комнатка ВТО преображалась — канцелярские столы сдвигались, расставлялись стулья и устраивались творческие встречи с разными актерами, профессурой.

Крупнейший актер

Ему жарко аплодировали. Заканчивая встречу, Акакий Алексеевич Хорава сказал: «Грузинский народ всегда любил русский театр, всегда учился у него, но мы подарили вам два драгоценных бриллианта — князя Александра Ивановича Сумбатова-Южина, который стал гордостью русской сцены, и Котэ Марджанишвили, который долгое время работал в Художественном театре. Давайте выпьем за этих гигантов!». Этот потрясающий вечер с корифеями грузинской сцены я запомнил на всю жизнь.

Заносят меня воспоминания — стоит только отпустить поводья, и мысль скачет через годы, десятилетия.

Еще до того, как на Тверской появилось здание ВТО, на Тверском бульваре, в доме 26, рядом с теперешним доронинским МХАТом, размещалось правление ВТО — скромное помещение канцелярско-конторского типа.