Мы часто встречались за покером. У нас была небольшая компания. Тут он был раскован — шутил, рассказывал анекдоты, а в театре был суховат. Может быть потому, что, как я уже говорил, взаимоотношения там вообще были неприязненные — никто ни с кем не дружил. У меня были сложные моменты и даже неприятности в театре, но я никогда с ним об этом не говорил, а он, зная все, тоже не заводил со мной разговоров на эту тему.
Умер Соловьев во время съемок какого-то фильма.
Совсем недавно ушел из жизни Георгий Вицин. Гоша, как мы его звали. Он пришел в Ермоловский театр без меня, с группой Николая Павловича Хмелева. Я познакомился с ним, уже вернувшись в Москву.
Вицин был человеком необычайно талантливым. Думаю, он не сыграл и половины того, что мог — и в театре, и в кино. Все его дурачества в фильмах Гайдая очень талантливы, но, конечно же, он был способен на гораздо большее. В нем было что-то чаплинское. Во всех его ролях ощущался другой план. Как он сыграл Аркашку в «Лесе» — маленький актер с грустными глазами. В «Укрощении укротителя» Лобанова он играл богатого старика, которого хотят женить на молодой девушке. У него были тонкие, как спички ноги, он еле передвигался, а тут молодая девушка. Это было смешно невероятно. В спектакле «Не сотвори себе кумира» А. Файко он очень выразительно и точно играл профессора, осужденного за морганизм.
Как-то Андрей Михайлович Лобанов признался, что виноват перед Вициным, потому что тот не сыграл многого, что обязан был сыграть. Он мог бы быть замечательным и неожиданным Хлестаковым — не стал. Мог быть идеальным шутом в «Короле Лире» — не стал. Он старался больше сниматься в кино, чем играть в театре. Как всякий талантливый человек, был талантлив во всем.