Мы поехали на гастроли в Орджоникидзе с главным режиссером Леонидом Варпаховским. Отношение к нему в театре, мягко говоря, было непростое. Он любил резать правду в глаза. В разговоре с Якутом о его творческих планах как-то произнес: «Я вам хочу сказать: ваш Пушкин мне не нравится. Может быть, вы его слишком давно играете, но это очень крикливо, нервозно и однообразно. Я считаю вас очень хорошим актером. Более того, вы — один из лучших актеров в этом театре, но не самый лучший». Сказать такое актеру, значит, убить его и подписать себе смертный приговор. После этого неприятные события не заставили себя долго ждать. Чтобы выжить Варпаховского, Якут объединился с Галлисом, хотя незадолго до этого он играл в постановках Леонида Викторовича центральные роли и, казалось, что между ними полное взаимопонимание. Вся эта компания решила привлечь на свою сторону и Лекарева. Начались разговоры, что Варпаховский работает не по методу ермоловского театра. Якут и Галлис даже написали об этом статью в журнале «Театр». Этого, видимо, им показалось мало. Стали договариваться, как же спихнуть режиссера. Решили, что надо на общем собрании в присутствии представителя управления культуры завести разговор о репертуаре. На собрании каждый встанет и скажет, что метод Варпаховского его не устраивает и работать он с ним не хочет. К этому сценарию подключили и директора театра Семена Казимировича Зимницкого — прекрасного человека, но жуткого пьяницу. Лекарев рассказал обо всем мне, понимая, что я в свою очередь все передам Варпаховскому. Так и получилось. Узнав обо всем, Варпаховский вызвал к себе по очереди каждого из «заговорщиков» и сказал: «Я знаю, что вы не хотите со мной работать.