Причина оказалась простой — в пропуске юрисконсульта Гоштовта по ошибке назвали Говняшовым. Готовы был человеком обидчивым и показать ему этот пропуск никто не решился. Была предпринята целая экспедиция, чтобы Говняшов смог снова превратиться в Гоштовта.
По вечерам маленькая комнатка ВТО преображалась — канцелярские столы сдвигались, расставлялись стулья и устраивались творческие встречи с разными актерами, профессурой. Помню, на одном из вечеров Александр Остужев рассказывал, как он с Марией Николаевной Ермоловой играл «Орлеанскую леву» и «Без вины виноватые». Это были предшественники будущих вечеров Дома актера.
Для нас ВТО было родным ломом, ибо после окончании студии нас гам приютили. Когда сотрудники уходили, мы начинали репетировать. Они нас всячески опекали, лаже когда мы перебрались в какой-то равно оставались их мальчиками и лодочками.
Через два гола возникло изменное здание Дома актера, к сожалению, сгоревшее, с которым у меня связано очень многое. К новому же Дому актера на Арбате я гак не привык. Как говорится, привычка — вторая, натура.
Дом актера и всегда были конкурирующими организациями. Подробно о них говорить не буду, ибо о них и гак много написано. Существует книга многолетнего директора и организатора ЦДРИ Бориса Филиппова «Домовой». О Доме актера ВТО гоже сказано немало.
Театральный клуб ЦДРИ располагался в подвале в Старо-Пименовском переулке. Орган и затором его и был Борис Михайлович Филиппов. Человек небольшого роста и огромной энергии. Говоря о нем, я вспомнил один случай.