Актрису, равной Марецкой по разнообразию сыгранных ролей, трудно найти. Простой их перечень поставил бы в тупик любого театрального критика, если бы он попытался определить ее амплуа, оперируя привычными представлениями о типаже: травести, инженю, героиня, комическая старуха. Марецкая играла и тех, и других, и третьих, и, что самое существенное, играя, убеждала в своем праве именно на эту роль. За гордой своей властью над мужчинами, победительной Мирандолиной в «Хозяйке гостиницы» Гольдони следовала скромная, робкая четырнадцатилетняя девочка с угловатой походкой в «Машеньке». Причем эта девочка была сыграна вполне уже зрелой актрисой так, что зрителям и в голову не приходило следить за тем, как это ею делается.
Репертуар ее потрясает полярностью. Она играла французскую кокотку Бетти Дорланж в «Школе неплательщиков» Л. Вернейля и ее присказку: «Поверьте, господа, не с кем жить!», посмеиваясь, на все лады повторяла вся театральная Москва, признавшая эту сценическую миниатюру Марецкой шедевром. А всего через два-три года произошло ее «открытие» на экране. Александра Соколова в «Члене правительства» будет потрясать уже совсем другими словами: «Вот стою я перед вами, простая русская баба, мужем битая, попами пуганная, врагами стреляная — живучая!». А вслед за этим она с наслаждением купалась в водевильных ситуациях чеховской «Свадьбы», играя Змеюкину.
И дело тут не просто в полярности образов, — дело в том, что они воспринимались как создания эталонные — ну кто же, кроме Марецкой, может сыграть такое.
Вера Петровна к работе относилась истово. Не щадила ни себя, ни меня. Только отыграем сцену из «Врагов», садимся в машину, чтобы ехать на следующий концерт, она говорит: «Давайте текст повторять».