Один раз там со мной произошел забавный случай. В конце спектакля есть сцена, когда, наконец, хоронят привидение, прожившее 300 или 400 лет. На одном из спектаклей, когда движется траурная процессия, я — в паре с главным героем. Мы чинно идем, вдруг я оступаюсь и падаю прямо в первый ряд партера — это метра полтора. Начинается паника. Хотели даже дать занавес. Ко мне бросились актеры, но я спокойно поднялся из партера на сцену и, как ни в чем не бывало, продолжил скорбное шествие. В зале раздались смешки, видимо, зрители решили, что так и задумано. Самое удивительное, что я даже не поцарапался. Мы играли по два спектакля в день, я спокойно отыграл и второй спектакль. Это был первый и последний раз в моей жизни, когда я упал со сцены.
Вообще же в театре часто происходят смешные вещи. Ведь актеры тоже люди. Они могут и оговориться, и пошутить. Чувство юмора необходимо, как зрение, слух и осязание. Без него существование на спене немыслимо. Расскажу несколько историй.
Любопытный случай произошел как-то в Большом театре еще до революции. Там шла «Аида».
Для массовых сцен приглашали человек 20 солдат. Однажды их неожиданно отправили в наряд. Срочно стали искать им замену. Нашли. Новеньких привезли буквально за несколько минут до выхода, одели и выпустили на сцену. Там была мизансцена, когда они стоят спиной к зрителям на коленях. Вдруг в зрительном зале раздался оглушительный хохот, переходящий в истерику. Оказалось, им в спешке забыли надеть трико, а они, не заметив этого, усердно сгибались, так что зрители могли видеть их во всей красе.
Во МХАТе в постановке Немировича-Данченко шел спектакль «Юлий Цезарь». Цезаря играл Качалов, Брута — Станиславский. Спектакль был поставлен очень тщательно, с хорошим реквизитом, костюмами, но особого успеха не имел.