Шекспировские страсти

Это он, крупнейший актер, сказал нам, совсем еще зеленым юнцам, только начинающим свой путь на сиене. Стоит ли говорить, какой восторг переполнял нас.

На встречу отправились Макс Абрамович Терешкович, директор театра и несколько ведущих актеров — Лекарев, Орданская, Урусова, Унковский и я. Нас повезли на гору Давида. Мы зашли в Пантеон. Молча постояли перед могилой Александра Грибоедова, глядя на детские руки коленопреклоненной Нины Чавчавадзе, обхватившей крест, и как будто слыша кроткий голос, горестно вопрошающий в вечность: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»

Затем наши гостеприимные хозяева привезли нас в ресторан.

Две фигуры

Они играли «Бронепоезд 14-69» Всеволода Иванова, переделанный на грузинский лад. Назвали они его «Анзор» по имени главного героя. Сюжет оставался прежним, но действие было перенесено в Грузию. Естественно, и колорит стал грузинским — много песен и танцев. Спектакль получился динамичным, острым. Главную роль в нем играл Акакий Хорава.

Конец кочевой жизни

Тут — ни для одной роли — невозможно ограничиться острым эскизным наброском, каждая требует законченности портрета… Две контрастные фигуры — нисходящий барин и восходящий купец — Дульчин и Прибытков — были показаны И. А. Макшеевым и А. А. Ивановым в верных пропорциях, с кладбищенским ветерком, колеблющим фалды безукоризненного фрака у первого, с крепким умным упором в несгораемый шкаф у второго. К ним примыкают две фигуры: давным-давно прослушавшего свою социальную отходную, жалко-комического приживала из благородных — Дергачева (М. С. Ун-ковский) и вовсе не смахивающего, как обычно, на ходячий «анекдот», жуткого ростовщика Салая Салтаныча (Г. Ю. Бахтаров)».

Успех нас окрылил. Казалось, все складывается великолепно. У нас есть свое здание. С нами работают замечательные мастера — художники Николай Акимов и Юрий Пименов, режиссер Мария Осиповна Кнебель.

Раздался звонок

Хотите быть артистом, возвращайтесь. Планы у меня большие. Будет что играть, массовок у вас не будет. Думайте до завтра. Больше ждать не могу». Я не спал всю ночь — думал.

Горьковская «Мать»

Конечно, я знал о Верико Анджапаридзе. Впервые увидел ее в Москве, когда театр Марджанова привозил «Уриэля Акосту». Это был исключительно интересный спектакль — блестяще поставленный, оформленный в черно-белых тонах, что усиливало трагический настрой. Все играли прекрасно, но особенно выделялись два актера — Ушанги Чхеидзе в роли Уриэля Акосты и Верико Анджапаридзе — Юдифь. Возглас Верико в синагоге, когда она кричала: «Ты лжешь, раввин!», у меня до сих пор звучит в ушах. Это было сыграно с потрясающей трагической силой.

Две половины

Раздавались аплодисменты. Конечно, это была заслуга Охлопкова — он придумал и показал, как сыграть эту сцену. Показал блестяще, ему аплодировала вся труппа. Я лишь повторил его рисунок.