Когда мы с Ермоловским театром в период нашею передвижничества поехали на очередные гастроли, с нами отправился и помощник режиссера Володя Роговской. Он как и Борис Михайлович, был невысоким и необычайно шустрым. Мы остановились в какой-то избе, и он сразу же, сходу начал ухаживать за хозяйкой — здоровенной бабищей, кровь с молоком. Его ухаживания, видимо, увенчались успехом, потому что хозяйка наутро дала ему такую характеристику: «Ведь вот как бывает, человека на копейку, а удали до черта». Так вот о Филиппове тоже можно сказать, что у него «удали было до черта».
Театральная Москва жила шумно. Всюду чувствовался большой подъем. В клубе все интересное начиналось после 10 часов вечера. Это было разумно, потому что туда приезжали обычно после спектакля. Там можно было встретить самых известных актеров — Владимира Климова, Хенкина, Ярона, Смирнова-Сокольского, молодых актеров МХАТа — Яншина, Станицына, Ливанова. Это актерская манера — после спектакля хочется пообщаться и поужинать. В клубе имелся великолепный ресторан. Первым метрдотелем был знаменитый «Борода» — Яков Данилыч Розенталь. По невероятной случайности он похоронен на Немец— ком кладбище напротив моего друга Жени Кравинского. Так что я не раз бывал и на его могиле.
Яков Данилыч был человеком необыкновенным. Когда приходили даже знаменитые актеры, они непременно приглашали его к своему столу. Он к ним подсаживался и с ними кушать изволил, но перед этим несколько раз выходил в кухонные апартаменты и отдавал там распоряжения. Он не спрашивал, кто что будет есть. Он решал это сам, а готовили там очень вкусно. Яков Данилыч мог организовать вырезку с кровью, она называлась
«вырезка Дома актера», с жареной картошкой-пай. Это было божественное блюдо, таящее во рту. Появлялись и копченые угри, и грибочки. Причем, все это относительно дешево. Там можно было пообедать за рубль, а если оказывался еще и полтинник, то взять и рюмку водки. Сейчас молодой актер вряд ли со своей зарплаты сможет оплатить обед в ресторане.