Настоящая ее фамилия Жеребцова, но эту фамилию Лариса, видимо, сочла неблагозвучной и взяла псевдоним. Она появилась в нашем театре, когда он еще был передвижным. В то время она работала воспитательницей в детском саду, но мечтала об артистической деятельности, а мы искали новых актеров. Терешкович прослушал ее, она ему понравилась, и ее приняли. В то время Лариса была замужем за нашим студийцем Костей Ярцевым. Вскоре его призвали в армию, и он уехал служить на Дальний Восток, а когда вернулся, они разошлись.
Пожалуй, Лариса была самой красивой актрисой в Ермоловском театре — очень женственная, с точеной фигурой, красивыми черными глазами. Она была довольно способной. Играла хорошо, хотя у нее были проблемы с дикцией. По ее поводу даже острили — «мастерица говорить кашу». Но, тем не менее, это ничуть не мешало ей исполнять большие роли. Вскоре в ее личной жизни произошел поворот. У нас появился новый актер — совсем юный Женя Кра-винский. Он тут же начал за ней ухаживать. Она эти ухаживания приняла, и в итоге они поженились. Правда, свадьбы их я не помню, но они стали жить вместе. Семейная идиллия длилась недолго, ибо Женю вскоре арестовали, и мы, как я уже писал, встретились с ним в местах не столь отдаленных. Лариса писала ему, присылала посылки, в которых были носовые платочки со следами ее поцелуев. Это было очень трогательно. Когда же нас с Женей сослали в Алма-Ату, и мы стали жить в одной комнате, вдруг у нас появилась Лариса. Оказывается, она взяла в театре долгосрочный отпуск специально, чтобы приехать к Жене. В результате мы оказались в одной комнате уже втроем. Положение у меня, конечно, было ужасное, но приходилось терпеть. Женя же, не смущаясь присутствием Ор-данской, продолжал ухаживать за девушками. Кончилось это тем, что она уехала в Москву. Конечно, он вел себя нехорошо, а, может быть, она требовала за свою жертву какого-то особого отношения, а это его тяготило. Трудно сказать, но факт остается фактом… Они расстались.