Конечно, я знал о Верико Анджапаридзе. Впервые увидел ее в Москве, когда театр Марджанова привозил «Уриэля Акосту». Это был исключительно интересный спектакль — блестяще поставленный, оформленный в черно-белых тонах, что усиливало трагический настрой. Все играли прекрасно, но особенно выделялись два актера — Ушанги Чхеидзе в роли Уриэля Акосты и Верико Анджапаридзе — Юдифь. Возглас Верико в синагоге, когда она кричала: «Ты лжешь, раввин!», у меня до сих пор звучит в ушах. Это было сыграно с потрясающей трагической силой.
Прошли годы. Как-то, будучи в Тбилиси, мне удалось увидеть ее в спектакле «Деревья умирают стоя». Ее игра тронула меня чрезвычайно, но пообщаться с ней мне и тогда не довелось. Судьба столкнула нас значительно позже в санатории «Актер» в Сочи — мы оказались с Верико за одним столом. Она вела себя очень скромно. Мы часами беседовали о театре, она много рассказывала и о своей замечательной семье. Мы устроили прощальный вечер в ресторане с грузинской кухней, и я попросил ее прислать мне на память свою фотографию. К моей радости, она прислала мне фотографию именно в роли Юдифи. Эта фотография до сих пор висит у меня в комнате. Но вернусь в свою молодость…
В это время в Ермоловском театре меня считали изменником, предателем. Вдруг у меня дома раздался звонок. Звонил Терешкович. «Жоржик, вы можете ко мне сейчас приехать?» Конечно, я не заставил себя долго ждать, отправился немедленно. Макс Абрамович мне рассказал, что кочевая жизнь, кажется, подходит к концу. Мы получаем помещение на Спартаковской. Для открытия он выбрал «Последнюю жертву». Мне он предложил прекрасную роль Салая Салтановича. «Так что думайте, — добавил Макс Абрамович.