Общаться с ним было сплошным удовольствием. Сколько знал этот человек и как интересно мог обо всем рассказать. Наконец, подошел к концу наш отдых. Мы решили это отметить, и после дружеского ужина попросили Журавлева что-нибудь почитать, и он охотно согласился. Он стал для нас с женой читать «Пиковую даму», «Египетские ночи», потом Лермонтова, Маяковского. Я такого проникновенного чтения не слышал никогда. Он ничего не форсировал, но каждая буковка выделялась. Это осталось у меня на всю жизнь.
Искусство художественного слова многогранно. В те годы, когда выступал Журавлев, был могучий Сурен Кочарян. Человек очень интересного дарования. Совершенно не актер. Только чтец, но чтец мудрый. Большой мастер. Он руководил чтецким отделом и пользовался всеобщим уважением и авторитетом. В то время чтецы выступали и в зале Чайковского, и в Библиотеке им. Ленина. Кочарян часто выступал в зале Чайковского — он читал эпические полотна. Например, «Витязя в тигровой шкуре». Это было очень выразительно. Плотный, массивный, в очках с толстой оправой, с палкой он был импозантен и внушителен.
По репертуару и манере чтения выделялся Эммануил Каминка. В отличие от Кочаряна, он был актером, и свои актерские качества использовал широко. В филармонии существовала консервативная тенденция. Там считали, что художественное слово не должно быть окрашено театральными приемами. Сторонником этого как раз являлся Кочарян. Я считаю, что это неверно. Хороший чтец, как правило, и хороший актер. Каминка в прошлом был очень неплохим актером в Театре Корша, и это только помогало потом в его чтецкой работе.