Историю преподавал армянин небольшого роста по фамилии Ктрдатов. Звали его Сидрак Богданович. В школе же его называли «Чердак Подвало-вич». Этот «Чердак Подвалович» был очень увлеченным и знающим человеком. Он рассказывал такие вещи, о которых не писал ни один учебник.
Я не был ни октябренком, ни пионером. Наверное, все-таки я казался чужаком — происходил из буржуев. Как-то у меня произошел неприятный случай. Я в драке нечаянно разбил вдребезги бюст Ленина, стоящий в коридоре. Разразился жуткий скандал. Родителей вызвали в школу, и им пришлось заплатить приличную сумму денег. Это было мое первое «контрреволюционное» выступление.
Я помню смерть Ленина. Мы со школой ходили в Колонный зал, и я лицезрел, как выразилась в своих стихах Вера Инбер, «желтый профиль и красный орден на груди» Ильича. Запомнился лютый мороз и масса рыдающих людей. Правда, в нашей семье никто по этому поводу не рыдал. В газетах же печаталась масса верноподданнических стихов, но вместе с тем в народе, по-моему, это не ощущалось как трагедия. Ходила масса анекдотов и частушек на эту тему. На память приходит: «скончался новый наш мессия, и благородная Россия под звуки пушек и мортир спустила прах его в сортир». Дело в том, что Мавзолея еще не было, а там, куда поместили тело Ленина, прорвало канализацию.
Прошло почти полвека, прежде чем умер его преемник. Конечно, мне трудно сравнивать свои ощущения, ибо я был уже не мальчишкой, а пережившим многое взрослым человеком. Но чувства, которые охватили всех, и меня в том числе, помню отлично — ушло из жизни что-то большое и непонятно, как теперь жить. Я как раз вернулся с гастролей, ехал с вокзала в машине.