Я пригляделся и заметил одну любопытную деталь — ее грудь выглядела необыкновенно большой. Выяснилось, что в бюстгальтере она держала деньги, и нем&чые, потому что по-прежнему продолжала собирать картины. Куда бы она ни приезжала, она находила каких-то людей, которые продавали картины, и покупала их.
В начале 60-х годов началась кампания по обслуживанию строек коммунизма. Министерство культуры издало приказ о том, что на новостройку века для поддержания энтузиазма необходимо послать артистов. Сказано — сделано. Собралась очень солидная бригада. Перед поездкой показали программу в Доме инженера и техника. У меня был отрывок из спектакля «Кремлевские куранты». Я играл часовщика. В этой сцене Ленин спрашивает у часовщика: «Паек вам, конечно, не помешает?» Я делал большую паузу, перед моими глазами проходили больная жена и дочь, страшная нужда… После паузы я отвечал: «Да, паек мне, конечно, не помешает! Извините, я растроган. Я ухожу в башню», и уходил. Играем эту сцену, и вдруг в кулисе я замечаю молодую женщину, которая очень внимательно смотрит. На глазах у нее слезы. Потом она подошла ко мне и расцеловала. Оказалось, это была Людмила Зыкина, которая тоже входила в нашу бригаду. Она еще не была так популярна, хотя по радио ее голос звучал уже довольно часто.
Мы отправились в путь. Приезжаем на вокзал, и оказывается, что мест в купейных вагонах нет. Более того, и с плацкартными вагонами проблема. Начинается скандал. Многие кричат, что в таких условиях не поедут. Молчу только я и Зыкина. Наконец, ночью мы все-таки садимся в вагон. Свободны только боковые места. Вновь начинаются возмущенные крики. Пассажиры уже спят, и сцена совершенно безобразная. В это время Зыкина, ни слова не говоря, спокойно залезает на третью полку, сворачивается калачиком и ложится спать. Вскоре после завершения этой поездки на Всесоюзном конкурсе Людмила Георгиевна получила первую премию. Ее узнала и полюбила вся страна. Я же навсегда запомнил ее выдержку и скромность.